Утренняя молитва

Наступил век богов. Куда ни кинь – все великие. И каждый властелин колец крутит эти кольца, как вздумается, и все нам мало и все не так, потому что мы, великие потребители, достойны большего и лучшего.
А Областную детскую клиническую больницу на улице Кольцова лично я стараюсь проехать побыстрее, внутренне съеживаясь, потому что берегусь от чужого горя и знаю, догадываюсь – иногда там умирают детки.
Но Игорь Васильевич Зоря каждый день приезжает сюда на работу, еще точнее – жизнь его протекает здесь, в этих палатах и коридорах, среди сотен и сотен детей, которых привозят родители с печально-обреченными лицами – припарковаться негде.
Глаза в глаза – удивительный человек Игорь Зоря. Это сразу понятно без слов. Мягкий, тонкий, уютный. С ним просто посидеть рядом – вот, кажется, и полегчало уже. И другой здесь бы не выжил – мегатонны человеческого горя, негатива, неблагополучия, боли пропускать через себя, - загибнешь без иммунитета. Иммунитет входит в сферу его ученых интересов, но сам он говорит, что его у него нет.

– Мне кажется, он не может выработаться у нормального человека. У нас ни у одного из докторов такого иммунитета нет. Мы переживаем за всех детей, которых лечим. Нам удалось существенно снизить количество детей, которые погибают в больнице. Вот если в 2000 году у нас 36 детей погибли за год, то в прошлом году – 11 детей. С 1% летальных исходов мы снизили показатель до 0,16%. Этого удалось добиться за счет четкой организации работы, внедрения современной имуннотерапии, лечения больных современными лекарственными препаратами. Плюс своевременное оказание помощи и внимательное отношение к больным.

Я не скажу, что у нас прямо рай, но больным при обращении помогают достаточно квалифицированно. Может быть, не в таком объеме, в котором хотелось бы, но на сегодня и бюджет нашей области, и бюджет больницы – составлены таким образом, что у нас есть возможность жить и работать. Мы не испытываем тех трудностей, которые были пять, семь лет назад. Если  в 2002 году мы жили с минусом, мы рассчитывались с долгами – более 8 млн рублей была задолженность больницы и перед бюджетом, и перед Фондом обязательного медицинского страхования… Доходило до того, что нам собирались отключить воду, свет и тепло. Но это в прошлом. А сегодня мы живем, исходя из реалий. Вот есть такое финансирование, значит, под него мы стараемся приобретать все, что необходимо, для нормальной, адекватной качественной медпомощи.

В феврале мы приобрели рентгенодиагностический аппарат – он стоит порядка 8 млн рублей. Там есть современная цифровая диагностическая система, которая позволяет уменьшить лучевую нагрузку на больного, выявлять те заболевания, которые раньше были менее доступны для диагностирования. У аппарата большая разрешающая способность, он выявляет изменения, которые раньше мы не видели. Вот УЗИ-оборудование тоже получали из рук губернатора, это было 5 лет назад. Сейчас уже, конечно, есть потребность в приобретении медтехники на следующий год, будем готовить заявку.

Вот так он говорит – так говорит всегда: о себе совсем чуть-чуть, тут же переходит на заслуги коллектива и следом – на достижения больницы. Далее речевые алгоритмы Зори обязательно включают слова благодарности всему миру – губернатору, администрации, облздравотделу, правительству России, а еще послушаешь – обязательно будет выражена Надежда на Лучшее в области развития отечественного здравоохранения. Так, значит, устроена логика главного врача – и это логика молитвы: да будет воля Твоя на земле и на небе, а нам только немного хлеба насущного на день и долги наши отпусти, благодарим, верим, надеемся.
И сколько мой светский ум не пытался найти в этом человеке зерно внутренней борьбы или конфликта с внешним миром, сколько не пытался обнаружить в личности главного врача столкновение противоположностей и противоречий – не-на-шел!

– У вас заработная плата – не более 25 тысяч. Это для главного врача, человека, который несет такую нагрузку и снижает процент летальности… Вас не возмущает такое отношение государства к врачам?

– У меня менее 25 тысяч зарплата. Заработная плата главврача – на уровне участкового врача поликлиники. Участковый врач в рамках национального проекта получает заработную плату выше, чем руководитель больничного учреждения.

Но на все воля Божья, этому есть, наверное, свое объяснение. Конечно, хочется каких-то материальных благ – не только себе лично, но и сослуживцам тоже. Я вижу, какую работу они делают, и знаю, какую зарплату должны получать. Конечно, это заслуга всего коллектива, что у нас немного другое отношение к пациентам. Даже в самые трудные времена больные не покупают лекарственных препаратов, у нас есть шприцы, расходный материал. Мне сейчас обидно за наше здравоохранение, за некоторые лечебные учреждения. То есть, нет, за здравоохранение не обидно, оно сейчас развивается очень динамично. А вот некоторые лечебные учреждения... Обидно, что при том финансировании, которое на сегодняшний день немалое, больного вынуждают покупать шприцы, элементарные вещи – это неправильно. Однажды мы собрались и решили: «Ребята, или мы работаем или нет! Если больной пришел, его не интересует, что у нас есть, чего нет. Его интересует только то, чтобы ему оказали медпомощь, чтобы он решил свою проблему».

Знаете, нет ситуаций, когда бы медицинский работник не мог помочь больному, если он хочет это сделать. Вот наша больница, наши сотрудники хотят помочь больному, и мы помогаем. Наш стационар – это 170 коек. Но 7 лет тому назад на этих  койках лечилось 3 000 больных в год, а в прошлом году у нас оказана стационарная помощь 7 000 больным на тех же койко-местах. Это вопрос организации. Можно лечить бронхит две недели, давать ему микстуру от кашля и получать свои заработанные деньги, а можно пролечить больного интенсивно в течение недели и освободить койку, чтобы пролечить другого нуждающегося.

Вот сейчас идет диспансеризация детей-сирот. С конца 2003 года мы начали выезжать в районы области, в интернаты, детские дома. В этом году мы приобрели микроавтобус, благодаря поддержке нашей областной Думы. Тринадцать специалистов выезжают с аппаратом УЗИ. Едет медсестра, которая делает ЭКГ, фельдшер-лаборант, которая не только берет анализ крови, но и прихватывает с собой такой портативный анализатор мочи – эти все исследования делаются на месте. Мы выезжаем, выявляем заболевания. Своевременно выявив заболевание, мы берем этого ребеночка на лечение. Пять лет тому назад мы на выездах смотрели где-то полторы тысячи детей, то последние два-три года мы осматриваем более 10 000 детей. Поэтому у больного из отдаленного района исчезает необходимость ехать в Курск на осмотр.
Мы же видим, что многие не могут в силу финансовых сложностей к нам приехать. Иногда даже среди сотрудников собираем деньги на обратную дорогу больному.

– Почему молитва Оптинских старцев стоит у вас на столе? Почему именно она?

– Потому что она всеобъемлющая, она одна. Уметь прощать и любить – это то, ради чего мы живем. Если мы будем стремиться к этому, если мы будем понимать больного с его проблемами, то мы сможем реально ему помогать.

– Насколько болезнь человека завязана на его грехе?

– Это очень сложный вопрос. Болезнь – это, конечно, испытание, которое дается человеку, семье. Через это испытание нужно пройти с определенным очищением, настроем. Нужно поменяться, как-то по-другому посмотреть на себя, на окружающих и попытаться дальше жить, жить через покаяние. Мы, кстати, в больнице открыли небольшой храм во имя Покрова Казанской Божьей Матери, низкий поклон владыке Герману, который помог нам организовать молитвенную комнату. Это большое утешение для больницы.

– Вы прописываете молитву больным или их родителям?

– Я, конечно, не навязываю, но все знают, что в больнице есть храм. А раньше здесь была гостиница профсоюзов. Понятно, что мы насколько могли, адаптировали гостиницу под больницу. Но наши дети заслуживают большего. Понимание этого есть у губернатора, у правительства нашей области. Конечно, нельзя сделать все и сразу. Я абсолютно уверен, что если бы была такая возможность, то в Курске строились бы и больницы, и диагностические центры…

– Что вы думаете о смерти? Как вы ее воспринимаете?

– Смерть – это то, что дается нам один раз. Ее нужно достойно принять. На все воля Господа Бога.

– До какого возраста хотелось бы дожить вам?

– Я так вопрос перед собой не ставлю. Хочется увидеть внуков, это понятно. Но из профессии я уже никуда не уйду. Потому что врач, как и священник, – это дается один раз и на всю жизнь. Я даже по маме своей сужу – она больше 15 лет на пенсии, но и давление померит, и какие-то уколы сделает, знакомые всегда к ней обращаются. Врачебная специальность – это то, что дано раз и навсегда.

***

Знал ли об этом Игорь Зоря, когда мальчишкой гонял по своей Калиновке Винницкой области, и жизнь казалась широкой дорогой, сплошным предвкушением праздников и открытий? Свой дом, скромное хозяйство, речка, воля, велосипед и друзья… Мама работала медсестрой в хирургическом отделении, отец водил поезда – семья простая. Ну, не поступил Игорь в Винницкий медицинский институт – на два года пошел работать в родной колхоз слесарем машинно-тракторного парка. Крутил гайки, стучал молотком, заодно и узнал, каким трудом хлеб дается. А потом все-таки рискнул – поехал в Ленинград. Не повезет – в армию сразу.

***

– Но поступил я неожиданно легко. С учебой мне очень повезло, потому что такого уровня преподавателей сложно где-либо найти. Ленинградские, то есть санкт-петербургские клиники, – это совершенно другой уровень преподавания и отношения к студенту.
Потом приехал в Курск, сюда меня сманил мой одногруппник Анатолий Семенов. А наш бывший главный педиатр Людмила Васильевна Полянская убедила меня, что здесь есть над чем работать. Дали место в общежитии и 120 рублей зарплату. Начинал работать в третьей городской больнице. Магистральный проезд – это мой участок. Я был участковым врачом-педиатром и работал в отделении.
Еще в институте, со второго курса, увлекся иммунологией – очень интересная наука, и мне чрезвычайно интересно все, что с ней связано. И приехал я сюда ради того, чтобы реализовать все то, чему меня учили, потому что здесь не было ни иммунологической лаборатории, ни отделений. Все, что у нас есть сейчас, мы создавали вместе. И бытовые трудности меня не пугали. Тогда нас воспитывали все-таки по-другому. Эта советская идеология – она ориентировала человека на другие ценности. Было главное – помогать больным. И это главным для меня осталось. До того, как стать главным врачом, я трудился одновременно на пяти работах, день был расписан с утра и до ночи. И ничего, не напрягало. Вспоминаю те времена – на прием к аллергологу ходило гораздо меньше людей, чем сейчас. Сейчас это просто лавина. Я не скажу, что было меньше больных, просто сама служба проходила этап становления. С 1994 по 2000 годы я заведовал отделением аллергологии. Это первое педиатрическое отделение, которое организовалось для оказания медпомощи детям с аллергическими заболеваниями. А уже в 2000 году, мне было 36 лет, я стал главным врачом.

– За эти восемь лет у вас появился предмет для гордости?

– Прежде всего, я горжусь нашим замечательным коллективом, он всегда отличался своей целеустремленностью, своим желанием помочь детям. У нас просто чудесные специалисты, общими усилиями нам удалось расширить консультативный прием. Сейчас у нас 16 специальностей, по которым мы оказываем помощь. Это большой объем. Если в 2000 году было около 37 000 консультаций в год, то в прошлом году уже практически 84 тысячи, в этом, я думаю, мы приблизимся к цифре 90 000 консультаций.

– О чем говорит эта динамика? О том, что болеть стали чаще?

– О том, что консультируем мы более динамично. Ну и, конечно, появляется достаточно много детей, страдающих конкретными заболеваниями, которые нуждаются в специализированной медицинской помощи. На протяжении последних двух лет мы имеем возможность без каких-либо ограничений лечить детей не только у себя, но и в центральных клиниках. Государство понимает важность проблемы, поменялись подходы к лечению больных. Это заслуга не коллектива областной детской больницы, не главного врача и заведующего отделением, а в принципе заслуга нашего государства, потому что появились такие источники финансирования, которые направлены на лечение больных с тяжелыми заболеваниями. Это не только больные с заболеваниями крови, это и больные с серьезными эндокринными нарушениями, тяжелыми имуннодефицитными состояниями, пороками сердца и так далее. Мы – одна из немногих больниц, где нет платных услуг. Это принципиальная позиция всех наших сотрудников. Мы понимаем, что сегодня есть святые вещи, о которых забывать нельзя. Это здоровье ребенка, это дети вообще. Важно не потерять это понимание, удержаться на грани. И наше правительство, президент делают чрезвычайно много для того, чтобы уйти от опасной черты, уйти от платной медицины. Потому что оказание медицинской помощи по западной модели здравоохранения – это очень противоречивая тема: с одной стороны, никто не оспаривает достижения западной медицины, но с другой – там все решают деньги. У нас, к сожалению, финансирование не такое, как хотелось бы. Тем не менее, достижения отечественной медицины чрезвычайны. То, как сейчас организовано и развивается здравоохранение, особенно на протяжении нескольких последних лет, я считаю, что это очень прогрессивное движение, и оно дает плоды. Мы движемся к конкретным результатам. Это очевидно.

И где-то параллельно этому движению к «очевидным результатам», органично вплетаясь в него, движется личная жизнь главного врача, в которой есть жена Татьяна Владимировна, – профессиональный диагност областной больницы, – и сыновья-двойняшки. И все меньше места рыбалке, плаванию, теннису. И не окаймляют его светлый взгляд и спокойную гладь интонаций нити судеб пациентов и иглы медицинских проблем. Все проходит сквозь него, не пробивая в нем брешей и червоточин.
Далеко осталась родная Калиновка, и больше нет беззаботного мальчишки с красивой украинской фамилией Зоря – зорька, утро, рассвет. Его ждут там родители, но приезжает к ним уже совсем другой человек, который научился все тяготы жизни перемалывать в молитву: нам хлеба, а за остальное благодарим, верим и надеемся.